Краткое содержание сказки Щедрина "Медведь на воеводстве"

Цикл сказок, к написанию которых Салтыков-Щедрин возвращался на протяжении 17 лет, в период с 1869—1876 год, пронизан сатирой на существующую действительность. Некоторые из произведений, по соображениям цензуры, не были опубликованы в России при жизни автора. В их число входит история с говорящим названием — «Медведь на воеводстве», краткое содержание которой сопровождается комментариями, взятыми из википедии и увязывающими сюжет с реальными событиями.

Оглавление:

• Сторонник крайних мер
• Крах ослепительной карьеры
• Верное решение

Три медведя

Критика власти и поиск внутреннего врага — это единство противоположностей, свойственное российской действительности во все времена. В некоторых случаях действие и противодействие служило продвижению прогресса, но в большинстве своем провоцировало определенный хаос в делах и мыслях простого народа и тормозило позитивные процессы.

Темные стороны провинциальной жизни были знакомы Салтыкову-Щедрину не по рассказам. Сосланный за вольнодумство в Вятку в 1848 году, писатель служил в губернском управлении чиновником по особым поручениям, в обязанности которого входили следственные командировки на места.

Многие негативные аспекты были кратко запечатлены писателем в сказке «Медведь на воеводстве». Читать произведение, запрещенное до 1906 года к печати в Российской империи, современники могли только в рукописных списках или женевском издании.

Краткое содержание «Медведь на воеводстве» сохраняет фабулу и композицию оригинала, состоящего из трех частей, с одинаковым именем главного героя — Топтыгин и нумерацией по возрастанию.

Сторонник крайних мер

Топтыгин 1-й, имел характер решительный, особенно если дело касалось «кровопролитиев», до которых он был особенно «охоч» и ратовал за крайние меры о чем бы ни шла речь:

• «об торговле ли»;
• «о промышленности ли»;
• «об науках ли».

Старый служака мечтал оставить память о себе «на скрижалях Истории», а потому считал необходимым совершить «блестящее злодейство».

Все эти добродетели были замечены Львом, который произвел Топтыгина в чин майора и отправил новоиспеченного воеводу в дальний лес «супостатов усмирять». Супостатство заключалось в том, что лесные мужики «всякий по-своему норовил»:

• «звери — рыскали»;
• «птицы — летали»;
• «насекомые — ползали».

«Остепениться» же и «ходить в ногу» никто не хотел.

Прибыв на место, Топтыгин назначает кровопролитие на другой день, а пока решает отметить «свои именины», дело было на Михайлов день, выпивает ведро водки в одного. За отсутствием берлоги, упившийся вдрызг воевода завалился спать посреди поляны.

Утром на медведя уселся Чижик, который проявлял некоторые таланты и был известен даже Льву. Чижик опрометчиво принял Топтыгина за «гнилой чурбан», в то время как последний расценил бесцеремонность птицы за происки «внутреннего супостата», а потому схватил наглеца в пригоршню и сожрал.

Спохватившись, воевода осознает, что совершил «дурачество» и «глупое дело», от каковых его предостерегал Лев. Надежда, что «по раннему времени» свидетелей происшествия нет, не оправдалась.

Первым поднял шум скворец, критику подхватила ворона, а после и все лесные жители стали обзывать Топтыгина и «скотиной», и «олухом», и «бурбоном». Искреннее негодование со временем трансформировалось в дразнилку, попиравшую звание и чин: «Дурак! Чижика съел!».

Такой ответ воевода получил и на своей рапорт по запросу о происшествии сверху. Приватно Осел, будучи приближенным ко Льву и находящийся в добрых отношениях с Топтыгиным, посоветовал последнему «учинить особливое кровопролитие», дабы загладить вину.

Сей же час медведь:

• «перерезал стадо баранов»;
• отнял у бабы «лукошко с малиной»;
• выворотил «лес основ»;
• разгромил типографию;
• печатные произведения отправил «в отхожую яму».

Совершив сии подвиги, Топтыгин сел и стал ожидать высочайшего прощения. Однако Лев не поверил, что тот, кто «Чижика сиел», может быть столь храбрым офицером, и отправил Топтыгина в отставку.

Крах ослепительной карьеры

В другую трущобу Львом был отправлен другой воевода, тоже Топтыгин, и тоже в майорском звании, но отличавшийся большей осмотрительностью, нежели незадачливый коллега. План действий у него был продуман заранее. По прибытии на место медведь решил для начала «разорить типографию».

Однако типографии во вверенной ему трущобе не оказалось, как не оказалось университета или академии, которые можно бы было «спалить». То есть «старожилы припоминали», что все это когда-то было, но стараниями Магницкого:

• верстальный станок был «публично сожжен»;
• студенты отправлены «в линейные батальоны»;
• академики и профессора «заточены в дупло».

Новый воевода был расстроен, но «в уныние не впал», решив, что коли невозможно повредить душе, за неимением таковой, следует приниматься непосредственно «за шкуру» мерзавцев.

Ночью он влез во двор «соседнего мужика», задрал лошадь и прочую живность. Не удовлетворившись кровопролитием, медведь взгромоздился на крышу, чтобы раскатать жилье по бревну, но провалился, повис над землею и заревел. Прибежавшие мужики «уважили» воеводу рогатиной, доказав на практике, что и «блестящие злодейства» могут иметь «плачевные последствия».

Верное решение

Третий Топтыгин при назначении на воеводство был упрежден о бесславной кончине предшественников. Усугубляло положение отсутствие конкретики в ожидаемых от нового управителя «злодеяний». Циркуляр с указанием «действовать по пристойности» не только не прояснял ситуацию, но и порождал сомнения в целесообразности принятия назначения.

Однако предполагаемые материальные приобретения пересилили нерешительность и Топтыгин 3-й отправился на место службы, где и залег в берлогу без назначения «официальных приемов» и «докладных дней».

Лежучи в берлоге, воевода размышлял о своем незавидном положении, когда все фактически подвластные ему звери имеют определенные «права», лишь он один обременен «обязанностями». И когда все «поедом едят друг друга», ему и «задрать никого» нельзя.

Шло время, медведь бездействовал, а вокруг все шло «установленным порядком», «исстари заведенным»:

• волки зайцев рвут;
• хищные птицы мелочь пернатую «щиплют»;
• те, кого едят «не ропщут, а продолжают плодиться».

То есть, само по себе творится «натуральное злодейство», поддерживающее равновесие «неблагополучного благополучия» и не требующего руководящего вмешательства.

Усвоив истину, главное, не мешать, Топтыгин 3-й «получал содержание» и продвигался в чине. Пока не появились в тех краях умелые охотники-звероловы и не содрали с медведя его шубу.

Поясняющий анализ сказки

Девятнадцатый век в России был насыщен преобразованиями, которые коснулись многих государственных институтов, в частности — образования, экономики и власти. Упомянутый автором Магницкий участвовал в реформаторской деятельности Сперанского, но после того как последний попал в опалу, сблизился с Аракчеевым и стал непримиримым гонителем просвещенной мысли. Магницкий споспешествовал разгрому Казанского университета, само здание которого предлагал разрушить.

Сам Салтыков-Щедрин в «Медведе на воеводстве» не предлагает окончательных выводов и подчеркивающей основную мысль произведения морали. Топтыгины представляются средним эшелоном власти, которые с легкостью заменяются в случае фиаско. Как правило, выбор падает на кандидата, отвечающего требованиям современной ситуации, и способного осуществить директивы, спускаемые сверху.

Даже краткий пересказ сказки наглядно демонстрирует, что моральное и физическое устранение деятелей этого уровня не разрывают порочный круг.

Причина внутренних неустройств в позиции, занимаемой верховной властью, но видимые ошибки совершаются «воеводами», которых эта власть назначает, а соответственно несет полную ответственность за результат их деятельности.